Сцена, ещё глава

У каждого из нас есть картины, которые значат для нас что-то, что закончилось и никогда не вернётся.

И при этом мы счастливы от того, что это было.

У меня есть друг, который когда-то проходил тренинги по соблазнению у меня. Он очень любит путешествовать по Европе на своей машине (у него всегда какие-то жуткие политически некорректные джипы, сейчас, кажется, Ford Explorer). Мы с ним обсуждали миф о том, что европейки страшные и пришли к выводу, что они ничуть не хуже русских. Просто не продают красоту. Не одеваются так, чтобы максимально подчеркнуть и показать. Для наших же это просто важно, вот и кажется что…

Оказавшись в Катманду первый раз я был этим городом совершенно очарован. Мы приехали экстремальной командой для того, чтобы пройти две речки в восточном Непале. Впереди у нас было ещё очень много приключений.

— А где в Катманду ночная жизнь?

— О, ну это очень просто, идёшь вечером по улице, слышишь, музыка играет из окон, заходишь, там и будет ночная жизнь.

Выйдя из отеля и зайдя за первый же поворот узкой улочки Тамела, центрального туристического района города, где на каждом углу продают гашиш и не на каждом, но если поискать, то без проблем — девочек-подростков, я действительно услышал музыку, зашёл в дверь и поднялся на второй этаж. Оказался в нормальном баре, но с восточным уклоном. На входе надо было оставить обувь. Пол был застелен ковром, а столики низкими настолько, что за ними сидели на полу. Я пришёл довольно рано, и был занят только один столик кроме того, за который я решил сесть.

Заказав виски, я понял, что меня уже пригласили за тот, который был занят, и я направился к колоритной компании из четырёх девушек. Та, которая собственно меня позвала, оказалась бразильянкой-бездельницей, которая в Непале ждала свою индийскую визу.

Вторая была англичанкой, которая работала в международной миссии, вполне успешно мирившей центральное непальское правительство с сепаратистами-маоистами. Третья была её соотечественницей, просто туристкой.

Четвёртая была немкой, которая приехала на что-то вроде учебной практики.

Слово за слово. Оказалось, что девушку из Германии зовут Аней.

— Это же русское имя?— Я из восточного Берлина.

Оказалось, что она вполне застала времена социализма и даже была пионеркой или как там это у них называлось. Была ночь на седьмое ноября и я предложил отметить этот праздник, что было воспринято с воодушевлением. Когда бармен принёс Stoli со льдом и маслинкой, то мы оба на него посмотрели с таким недоумением, что водка была тут же заменена на чистую.

Мы проспали в её хостеле все будильники, утром Ане надо было выезжать в половине седьмого утра на автобусе в какую-то глухую непальскую провинцию по своим учебным делам. Мы просыпаемся, она бегает по комнате сначала раздетая, а потом в одних трусах, закидывая в рюкзак самое важное, мы вместе выходим на средневековую улицу, она целует меня и убегает.

Для меня эта картина будет всегда стоять перед глазами. Восточный древний город. Улица, на которой не могут разъехаться две малолитражки, открывающиеся на рассвете лавки, и девчонка в майке, джинсах и с рюкзаком, убегающая в таинственное никуда. Откуда врядли кто-то когда-то вернётся.

Я шагал вперёд в чужой стране, находясь в которой ты понимаешь, что совершенно неважно то, что происходит в том мире, которым мы считаем своим, европейским, улыбаясь чему-то своему и смутно представляя, где мой отель. Встретил парня из нашей группы и он сказал мне, что я иду туда, куда надо…